Наследство оформление — Наследственные споры — Наследство оформление.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело N 2-3366/2018 по апелляционной жалобе В.И. на решение Фрунзенского районного суда Санкт-Петербурга от 11 сентября 2018 года по иску В.И. к М. Евгению В. М. Ольге Сергеевне об установлении факта принятия наследства, признании договора купли-продажи и договора дарения недействительными, включении квартиры в наследственную массу, признании права собственности на квартиру.

Заслушав доклад судьи Грибиненко Н. Н., объяснения истца В.И. и его представителя — адвоката Ш., действующей на основании ордера от 5 декабря 2018 года, поддержавших доводы апелляционной жалобы, представителя ответчиков М.Е.В., М.О.С. — Ю., действующей на основании доверенностей от 5 июля 2018 года, от 6 сентября 2018 года, возражавшей против удовлетворения апелляционной жалобы, судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда

установила:

В.И. обратился во Фрунзенский районный суд Санкт-Петербурга с иском к М.Е.В., М.О.С., уточнив требования в порядке ст. 39 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, просил суд установить факт принятия наследства, признать недействительными договор купли-продажи квартиры, расположенной по адресу: Санкт-Петербург, заключенный 15 февраля 2002 года между В.Н. и М.Е.В., договор дарении 1/3 доли квартиры от 13 августа 2016 года заключенный между М.Е.В. и М.О.С., применить последствия недействительности сделок, включить в состав наследства открывшегося после смерти В.Н. квартиру, расположенную по адресу: Санкт-Петербург, признать за истцом право собственности в порядке наследования на указанную квартиру, обязать Управление Росреестра по Санкт-Петербургу произвести соответствующие действия по регистрации недвижимости в отношении квартиры.

В обоснование заявленных требований истец указал, что 11 марта 2002 года умер его отец В.Н. С заявлением о принятии наследства истец после смерти отца не обращался, поскольку не знал о наличии какого-либо наследственного имущества, однако в шестимесячный срок принял личные вещи отца. Впоследствии истцу стало известно, что 15 февраля 2002 года между его отцом В.И. и ответчиком М.Е.В. был заключен договор купли-продажи квартиры, расположенной по адресу: Санкт-Петербург, с обременением в виде права пожизненного пользования данной квартирой В.Н. Истец указывает, что данная сделка является ничтожной поскольку В.Н. в момент заключения договора не понимал значение своих действий и не мог руководить ими.

Решением Фрунзенского районного суда Санкт-Петербурга от 11 сентября 2018 года в удовлетворении заявленных истцом требований отказано.

В апелляционной жалобе истец ставит вопрос об отмене решения суда, ссылаясь на то, что судом неверно применены нормы материального права.

Ответчики М. Е.В., М.О.С., третье лицо нотариус Р., извещенные о времени и месте судебного разбирательства по правилам ст. 113 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, в судебное заседание суда апелляционной инстанции не явились, доказательств уважительности причин неявки не представили, ходатайств об отложении слушания дела не заявляли, в связи с чем, судебная коллегия полагает возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся лиц в порядке ст. 167, 327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. Ответчики направили в суд своего представителя в порядке ст. 48 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Изучив материалы дела, заслушав мнение явившихся участников процесса, обсудив доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия приходит к следующему.

Как усматривается из материалов дела, 15 февраля 2002 года между В.Н. и М.Е.В. был заключен договор купли-продажи квартиры, расположенной по адресу: Санкт-Петербург. Договор был нотариально удостоверен и зарегистрирован в реестре.

Право собственности М.Е.В. на спорную квартиру зарегистрировано в установленном законом порядке.

В.Н. умер 11 марта 2002 года. В.Н. приходился истцу отцом.

Между М. О.С. и М.Е.В. 13 августа 2016 года был заключен договор дарения, по условиям которого М.Е.В. подарил, а М.О.С. приняла в дар 1/3 долю указанной квартиры.

Из копии наследственного дела следует, что 2 марта 2018 года к нотариусу с заявлением о принятии наследства после смерти отца обратился истец.

Постановлением нотариуса от 2 марта 2018 года N 43 истцу отказано в совершении нотариального действия в связи с пропуском шестимесячного срока, ранее наследственное дело после смерти В.Н. не заводилось.

Истец просил признать договор купли-продажи от 15 февраля 2002 года недействительными на основании ст. 177 Гражданского кодекса Российской Федерации.

В предварительном судебном заседании, возражая против заявленных требований, ответчиками было заявлено ходатайство о пропуске истцом установленного законом срока обращения в суд с указанными требованиями.

Рассматривая указанное заявление в предварительном судебном заседании в порядке ч. 6 ст. 152 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд первой инстанции установил факт пропуска этого срока без уважительных причин и пришел к правильному выводу о наличии оснований к отказу в иске без исследования иных фактических обстоятельств дела.

Судебная коллегия считает возможным согласиться с данным выводом суда.

В силу ст. 195 Гражданского кодекса Российской Федерации исковой давностью признается срок для защиты права по иску лица, право которого было нарушено.

В соответствии с п. 2 ст. 199 Гражданского кодекса Российской Федерации, исковая давность применяется судом только по заявлению стороны в споре, сделанному до вынесения судом решения. Истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре является самостоятельным основанием к вынесению судом решения об отказе в иске.

В соответствии с п. 2 ст. 181 Гражданского кодекса Российской Федерации срок исковой давности по требованию о признании оспоримой сделки недействительной и применении последствий ее недействительности составляет один год, и начинает течь со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.

Согласно ч. 1 ст. 200 Гражданского кодекса Российской Федерации если законом не установлено иное, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.

Материалами дела установлено, и следует из письменных объяснений истца, что о наличии заключенного между его отцом и ответчиком М.Е.В. договоре купли-продажи ему было сообщено на поминках отца (девять дней), о том, что собственником квартиры будет М.Е.В. истцу сообщила М.Е.С. Обратившись в юридическую консультацию истцу сообщили, что наследства нет, поскольку оформлен договор купли-продажи.

Аналогичные объяснения истца изложены в заявлении о возбуждении уголовного дела, имеющемся в материале проверке КУСП-5065 от 10 февраля 2017 года. В заявлении истцом также указано, что после смерти отца он обратился к юристу, однако юрист запутал его, сказав, что договор купли-продажи лишает истца наследства, супруга истца не поддержала его побороться за наследство.

В силу положений ст. 55 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации объяснения истца являются доказательствами по делу.

Указанные обстоятельства свидетельствуют о том, что истцу достоверно было известно о наличии заключенного между его отцом и ответчиком М.Е.В. договоре купли-продажи квартиры еще в марте 2002 года.

Вместе с тем с требованиями о признании договора купли-продажи от 15 февраля 2002 года недействительным истец обратился только 19 февраля 2018 года, т.е. с пропуском установленного законом годичного срока, течение которого согласно ст. 200 Гражданского кодекс Российской Федерации началось в марте 2002 года.

Требования о восстановлении пропущенного срока истец не заявлял, ошибочно полагая его не пропущенным, в связи с чем, по мнению судебной коллегии, судом обоснованно применены последствия его пропуска.

Одновременно, судебная коллегия считает неправильными выводы суда о том, что к спорным правоотношениям применим специальный срок, установленный п. 1 ст. 181 Гражданского кодекса Российской Федерации (в ред. Федерального закона от 30 ноября 1994 года N 51-ФЗ, действующей на момент заключения договора купли-продажи), согласно которому иск о применении последствий недействительности ничтожной сделки может быть предъявлен в течение десяти лет со дня, когда началось ее исполнение.

Истец просил признать недействительным договор купли-продажи квартиры, на том основании, что его отец В.И. не мог понимать значение своих действий и руководить ими, срок исковой давности по данным требования в силу ч. 2 ст. 181 Гражданского кодекса Российской Федерации составляет 1 год, следовательно, положения ч. 1 ст. 181 Гражданского кодекса Российской Федерации в данном случае не применяются.

Поскольку неправильное применение судом норм материального права, регулирующих вопрос применения судом сроков исковой давности, не повлияло на исход дела, судебная коллегия считает, что основания для отмены решения районного суда отсутствуют.

При таких обстоятельствах, вывод суда об отказе истцу в удовлетворении требований в полном объеме, является законным и обоснованным.

С учетом изложенного, доводы апелляционной жалобы истца основаны на неправильном толковании правовых норм, направлены на переоценку доказательств, оцененных судом в соответствии с требованиями ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, выводов суда, не опровергают их и не могут служить основанием к отмене обжалуемого решения.

Руководствуясь ст. 328 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

Решение Фрунзенского районного суда Санкт-Петербурга от 11 сентября 2018 года оставить без изменения, апелляционную жалобу В.И. — без удовлетворения.

00006.05.2019